Я небыть. Я такович.
В каком-то ангстовом приступе мне вдруг подумалось, что нам, "зрителям" кризис кора, не был показан довольно долгий период после смерти Анджила. Если судить по отросшим волосам Зака - самое малое, три месяца.
И кто знает, что происходило с ним все это время... сопли

"Не мог бы ты не смотреть на меня так?" - тихо просит командор Хьюли, пока Зак вспотевшими пальцами сжимает простыни, словно это поможет ему собрать себя воедино. Нет, не помогает. В глазах все так же плещутся ужас, боль и надежда, много надежды, которая топит здравый смысл и это рациональное "он не настоящий". Все рациональное кажется глупым - просто подойди и проверь. Наверняка он такой же теплый как и раньше, а события прошлого всего лишь сон.
Одеяло свешивается с кровати, а босые ступни касаются ледяного пола. Солджер делает шаг, другой, и становится на место где мгновения назад стоял другой человек. По ногам проходит сквозняк, а грудь наполняют запах озона и горечь. Мираж увиденный в полусонном бреду, вот как это называется. Предательство собственного разыгравшегося воображения.
И все же что-то неуловимое не дает почувствовать себя обманутым. Через некоторое время Зак вяло отмечает, что настолько чистого и свежего ветра просто не может быть в дымном и пыльном Мидгаре, и почти сразу в его голове возникает и крепнет мысль. "Если Лайфстрим и имеет запах, то пахнет именно так!"
Шумно втягивая воздух, щенок будто заново оживал, просыпаясь от двухмесячного беспробудного сна. В воздухе витал аромат кедра и корицы, тяжелый и терпкий, едва уловимый.
В воздухе пахло одеколоном Анджила.
И кто знает, что происходило с ним все это время... сопли

"Не мог бы ты не смотреть на меня так?" - тихо просит командор Хьюли, пока Зак вспотевшими пальцами сжимает простыни, словно это поможет ему собрать себя воедино. Нет, не помогает. В глазах все так же плещутся ужас, боль и надежда, много надежды, которая топит здравый смысл и это рациональное "он не настоящий". Все рациональное кажется глупым - просто подойди и проверь. Наверняка он такой же теплый как и раньше, а события прошлого всего лишь сон.
Одеяло свешивается с кровати, а босые ступни касаются ледяного пола. Солджер делает шаг, другой, и становится на место где мгновения назад стоял другой человек. По ногам проходит сквозняк, а грудь наполняют запах озона и горечь. Мираж увиденный в полусонном бреду, вот как это называется. Предательство собственного разыгравшегося воображения.
И все же что-то неуловимое не дает почувствовать себя обманутым. Через некоторое время Зак вяло отмечает, что настолько чистого и свежего ветра просто не может быть в дымном и пыльном Мидгаре, и почти сразу в его голове возникает и крепнет мысль. "Если Лайфстрим и имеет запах, то пахнет именно так!"
Шумно втягивая воздух, щенок будто заново оживал, просыпаясь от двухмесячного беспробудного сна. В воздухе витал аромат кедра и корицы, тяжелый и терпкий, едва уловимый.
В воздухе пахло одеколоном Анджила.